Буквально позавчера был случай. Дочка спала в нашей спальне, мама моя вышла на пару минут из квартиры (ключи она взяла с собой, так как у нас домофон на подъезде). Я ходила по залу в ожидании ее возвращения, ведь меня внизу ждала подруга. Вдруг в дверь постучали — буквально два стука было (дверь у меня железная, и звук был такой, будто аккуратно постучали пальцем).
Первая мысль была, что мама вернулась и не звонит, чтобы внучку не разбудить, но в ту же секунду возникла вторая — а ведь у мамы ключ, и она может сама войти. Я подошла к двери и уже было собралась открыть, ведь никого не ожидала, кроме мамы. Положила руку на замок и по привычке глянула в глазок. За дверью никого не было, шагов спускающихся тоже не было слышно. В подъезде было тихо — он оказался пуст...
К слову, добавлю, что это не в первый раз. Помимо этого я иногда слышу, как меня отчетливо зовут по имени, оборачиваюсь, а там никого нет. Однажды рядом сидящая мама тоже услышала мужской голос, который позвал меня. На тот момент помимо нас дома был папа, который непонимающе посмотрел на нас и сказал, что не звал никого. Как говорят пожилые женщины, главное не отзываться и не открывать дверь, а то мало ли какая беда пытается войти к тебе…
К слову, добавлю, что это не в первый раз. Помимо этого я иногда слышу, как меня отчетливо зовут по имени, оборачиваюсь, а там никого нет. Однажды рядом сидящая мама тоже услышала мужской голос, который позвал меня. На тот момент помимо нас дома был папа, который непонимающе посмотрел на нас и сказал, что не звал никого. Как говорят пожилые женщины, главное не отзываться и не открывать дверь, а то мало ли какая беда пытается войти к тебе…
В 18 лет подрабатывала, ходила по подъездам и проводила опросы среди жильцов. Наслушалась разного, конечно: и оскорблений, и флирта, и бреда шизофреников. Но самым жутким было, когда из-за старой, покрытой плесенью двери мне ответил голос: «Похорони меня. Тогда отвечу на твой опрос». До сих пор мурашки по коже, как вспомню.
Первоисточник: killpls.
me
Пять лет отношений, регулярно со скандалами сходились и разбегались. Чувства у обоих никуда не исчезли, но инстинкт самосохранения в конце концов перевесил. Сейчас я думаю, что перевесила глупость. Долгое время после расставания существовал как робот, работающий на этиловом спирте. Оборвал связи со старой компанией, поскольку там постоянно крутилась она и при встречах закатывала убийственные по своему содержанию сцены. В прошлом месяце, после очередной такой стычки на концерте, вызвал её на откровенный разговор, ибо надоело по кускам себя склеивать после такого общения. Проговорили до утра, условились мирно разойтись. Она была на удивление спокойной. Улыбалась. И через день покончила с собой. Ненавижу себя за то, что не заметил её состояния. За то, что мог невольно её к этому подтолкнуть.
Теперь она живёт со мной. Она никогда ничего не говорит, но так даже проще. Я боюсь того, что она может сказать. Возвращаюсь домой и часами в обнимку сижу рядом с ней. Понимаю, что у меня потекла крыша, но психиатру сдаваться не собираюсь. Просто не хочу, чтобы она исчезла.
Пять лет отношений, регулярно со скандалами сходились и разбегались. Чувства у обоих никуда не исчезли, но инстинкт самосохранения в конце концов перевесил. Сейчас я думаю, что перевесила глупость. Долгое время после расставания существовал как робот, работающий на этиловом спирте. Оборвал связи со старой компанией, поскольку там постоянно крутилась она и при встречах закатывала убийственные по своему содержанию сцены. В прошлом месяце, после очередной такой стычки на концерте, вызвал её на откровенный разговор, ибо надоело по кускам себя склеивать после такого общения. Проговорили до утра, условились мирно разойтись. Она была на удивление спокойной. Улыбалась. И через день покончила с собой. Ненавижу себя за то, что не заметил её состояния. За то, что мог невольно её к этому подтолкнуть.
Теперь она живёт со мной. Она никогда ничего не говорит, но так даже проще. Я боюсь того, что она может сказать. Возвращаюсь домой и часами в обнимку сижу рядом с ней. Понимаю, что у меня потекла крыша, но психиатру сдаваться не собираюсь. Просто не хочу, чтобы она исчезла.
История произошла давным-давно. Умерла как-то наша дальняя родственница преклонных лет. Мы на похороны не поехали. Я так ее вообще ни разу в жизни и не видела. А родственники, заботливые такие, прислали нам фотографии с похорон, штук пять. Да, бабулю в гробу от души нафотографировали. Я вообще раньше таких фотографий не видела, чтобы покойника так откровенно в кадр помещали. Неприятное ощущение складывалось. И вот прошло буквально несколько дней, я взглянула на фотографии, а там везде, где было видно лицо или часть тела покойницы, образовались желтые пятна. Мой отец, фотограф-любитель, стал выдвигать теории о неправильных химикатах и т. д. Но почему все остальные части фотографий остались нормального качества, а пострадала только та часть, где покойница?
На сорок дней мы таки поехали на поминки. Нам стали показывать остальные фотографии с похорон. Их было больше пятидесяти, и везде (!), где была покойница, образовались желто-коричневые пятна, местами даже разъевшие бумагу. Причем пятна такие аккуратненькие, ни на кого из живых не наползли, только на мертвую бабулю.
Не нужно фотографировать мёртвых — видать, не нравится им это.
На сорок дней мы таки поехали на поминки. Нам стали показывать остальные фотографии с похорон. Их было больше пятидесяти, и везде (!), где была покойница, образовались желто-коричневые пятна, местами даже разъевшие бумагу. Причем пятна такие аккуратненькие, ни на кого из живых не наползли, только на мертвую бабулю.
Не нужно фотографировать мёртвых — видать, не нравится им это.
Еду в последнем ночном трамвае, в вагоне я один и контролерша. Она подходит ко мне, я даю ей деньги. Она:
— Вам один?
Картинно оглядываюсь по сторонам:
— Кхм, ну вроде да.
Она смотрит на меня и меланхолично говорит:
— Если вы никого больше не видите, это не значит, что больше никого нет.
Я вроде взрослый сознательный человек и ни во что не верю, но доехал я в каком-то непонятном мне напряжении.
— Вам один?
Картинно оглядываюсь по сторонам:
— Кхм, ну вроде да.
Она смотрит на меня и меланхолично говорит:
— Если вы никого больше не видите, это не значит, что больше никого нет.
Я вроде взрослый сознательный человек и ни во что не верю, но доехал я в каком-то непонятном мне напряжении.
Свежие комментарии