Когда я работал санитаром в приемной хирургии, мы часто наносили визиты в другое не менее интереснейшее для медиков место, а именно – в тихую районную психбольницу. Пациентов из этого советского аналога Бедлама нам привозили частенько. Эти товарищи любили и подраться, и голову себе разбить, и выпить чего-нибудь для полировки мебели.
А после выписки или оказания первой медицинской помощи мы по инструкции должны были доставить их в родные стены. То есть – в психбольницу. Для этого организовывали «Скорую» и в сопровождение давали двух санитаров. Мало ли что по дороге придет в голову пациенту.
Больница находилась в другом конце города, в глухом и мирном частном секторе. В разные стороны от кирпичной стены, покрашенной в традиционную желтую краску, разбегались кособокие избушки.
Пока пациентов оформляли и документировали, мы «хирургические» санитары общались с местными работниками носилок и швабры. Истории из жизни районных психбольных занимали достойное место в моей коллекции медицинских баек.
История про бабушку.
В «тихом» отделении больницы доживала свой век старушка. Бабушку сдали недобросовестные дети, вселившиеся в её дом, но пациентка этого, кажется, даже не заметила. Жила она в своем мире. Тихонько ела больничную кашу, послушно ложилась во время вечернего отбоя, принимала лекарства, выписанные лечащим врачом и ждала, когда дети сподобятся перевести её в какой-нибудь дом престарелых. В больнице старушку жалели и не обижали.
Отличительной чертой бабушки была её подвижность. В погожие деньки бабушка пользовалась относительной свободой и нарезала бесконечные круги по внутреннему больничному двору.
Зимой или дождливой осенью мерила шагами длинный коридор. Часами.
И вот как-то вечером, медсестра перед отбоем заглядывает во все палаты и не обнаруживает старушку на месте. Она выходит во двор – пациентки нет. В ужасе бросается к наружным дверям – так и есть! Какой-то охламон забыл их запереть и пациентка тихой сапой выбралась на улицу.
Медсестра в панике звонит санитарам буйного отделения. На её зов примчались два здоровенных мужика, сердитые от того, что им не дали доиграть в карты.
- Ребята, у меня бабушка пропала! – нервничает медсестра. – Пробегитесь вокруг, она не должна была далеко уйти.
- Ага! – синхронно кивнули санитары и бросились в погоню.
Выскакивают на улицу и озираются по сторонам. Смеркается. Вдаль уходит тихая улочка одноэтажных домишек, едва освещаемая редкими фонарями. И где-то вдалеке, под этими фонарями неспешно ковыляет бабушка. Цветастый больничный халатик, аккуратно подвязанный платочек, растоптанные тапочки. Могучим рывком санитары догоняют бабушку, без лишних слов подхватывают её на руки и тащут в больницу. Они ж в карты не доиграли!
- Это не моя бабушка, - говорит медсестра.
- Как это не твоя? - удивляются санитары. – Бабуля, ты откуда?
- Да я тут через три дома живу, - отвечает старушка. – К соседке ходила сериал смотреть, а тут вы.
- Так чего же ты молчала?!- искренне удивились санитары.
- Я думала, может насильники какие. Стукнут ещё. Вот и молчала.
Похищенную отпустили. Пациентку объявили в розыск. Утром её нашли в другом конце города. Бабушка неспешно и деловито двигалась в сторону шоссе.
История интимная.
Это сейчас все грамотные и интернетов начитались. А я, когда впервые услышал слово «эксгибиционист», даже не знал, кто это такой. Подумал, что это какая-то политическая партия.
Однажды у нас в городе объявился эксгибиционист. Теплыми вечерами он подкарауливал свою жертву в парке и ПРЕДЪЯВЛЯЛ. Предъявлять по свидетельству жертв было что, поэтому лица маньяка никто толком не запомнил. Однако даже по этой скрытой примете милиция вскоре поймала эксгибициониста и, проведя экспертизу, доставила его на лечение в психбольницу. История, на самом деле, грустная. Жил обычный мужик, ну с очень большим достоинством. Кому радость, а ему – горе. Из-за размеров не удавалась ему личная жизнь. Девушки бежали от него, как от огня. На почве этого у мужика слегка поехала крыша. Стал он по вечерам по парку прогуливаться и орган свой всем показывать. За что и загремел за желтые стены.
Видел я его через окошко в палате, обитой мягким материалом. Там эксгибиционист разговаривал со своим органом, ругал его. Иногда даже бил. Что с ним потом стало – не знаю. А сейчас бы его определенные сайты с руками оторвали. Ну, или с чем ещё, что этим сайтам нужнее.
(с)DoktorLobanov
Свежие комментарии